mosday | Как два еврея планировали установить власть тандема над Россией

Оригинал взят у

imperialcommiss в Как Березовский и Ходорковский планировали установить власть тандема над Россией

Председатель совета директоров Альфа-Банка Петр Авен:

«Эта история на самом деле о том, что люди жизнью расплачиваются в конечном итоге за свои ложные представления о мире. Борис эту цену и заплатил. Потому что его представление о мире было, на мой взгляд… глубоко неадекватным.

В конце девяностых годов, если вы помните, было две попытки слияния «Сибнефти» и ЮКОСа, одна почти состоялась. Мы знали о слиянии, но не знали подробностей. Я был в Гштааде с маленькими детьми, когда мне позвонил Михаил Фридман и сказал: «Слушай, надо узнать, что происходит за нашей спиной. Мы ничего не знаем, что они там мутят». А Березовский тогда лежал в Лозанне в больнице – катаясь на снегоходе, разбился, у него был перелом позвоночника.

Я позвонил ему, приехал навестить. В то время мы еще разговаривали. Приезжаю в больницу, а он гуляет в корсете в коридоре. Я ему говорю: «Боря, а что, правда, вы сливаетесь?». Он отвечает: «Да, мы с Мишей Ходорковским сливаемся. У нас будет одна большая компания». Я спросил: «А зачем, почему?». Он говорит: «Ты знаешь, так устроен мир». Цитирую почти дословно!

«Возьмем Америку. По-твоему, как устроена Америка? В Америке шесть, семь, может быть, восемь, мы точно не знаем, семей, которые в принципе управляют всем. В основном евреи, конечно, которые собираются раз в год и решают, как страна должна жить, кто будет президентом, какая будет политика ФРС... А выборы там, демократия и все прочее – это разводка для лохов. Но Америка большая, там хватает на шесть-семь семей, а Россия – страна небогатая, поэтому мы решили, что мы с Мишей будем все решать вдвоем».

Я тогда совершенно обалдел. Теперь я понимаю, что случай Березовского – не уникальный. Это традиционное представление большой части нашего народа о том, что такое американская демократия. Но тогда я обалдел и сказал ему совершенно дурацкую фразу: «Боря, а как же мы?». Он посмотрел на меня и сообщил: «А вам – что останется».