![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ТОЛЕРАНТНОСТЬ, МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛЬНОСТЬ И АУТИЗМ
http://shturmnovosti.com/view.php?id=35737
Само понятие «толерантность», определившее политический мейнстрим ХХI века, у нас переводят весьма неточно, как «терпимость». Но слово «терпимость» уже есть, зачем же на смену ему тащить чужое? Дело в том, что толерантность – вовсе не терпимость, хотя и схожа с ней рядом свойств. Если говорить языком медицины, то терпимость – это иммунитет к болезни, отражение вируса органическим игнорированием, а толерантность – это наоборот, утрата клетки разделять здоровые вещества от патогенных.
Терпимость – это сдержанность к чужим порокам. Толерантность – это радушный прием чужих пороков, неспособность видеть в них пороки, принятие их как модели поведения.
Если у меня сосед – запойный алкоголик, и я не прибил его палкой и не сбросил с лестницы, то я проявляю терпимость. Если же я буду одобрять поведение соседа, восхищаться его пьянками, а при случае и «квасить» с ним «по-черному», то это уже будет толерантность. Терпимость к чему-либо всегда уравновешена нетерпимостью к иному предмету. Толерантность ничем не уравновешена, она самодостаточна, и потому являет собой зловещую мутацию идеи терпимости, снисходительности, мирного сосуществования. Как раковая опухоль есть чрезмерное размножение какой-то клетки в организме, так и толерантность – раковое перерождение идей прощения, долготерпения, сдержанности и осмотрительности в действиях.
Возьмем аналог в биологии. Миллионы лет сожительствуют рядом птицы и слоны. Но они не смешиваются: птица остается птицей, а слон слоном. Идея же мульткультуральности – это зеркальное отражение идей генной инженерии, соматической гибридизации: совместить в одном организме свойства птицы и слона, создать чудовищного урода. Давайте скрестим ужа с ежом, и посмотрим, что получится! Давайте скрестим курицу с горохом, а вдруг получится жизнеспособное зеленое яйцекладущее растение?!
Так рождается мутант духа – плюрализм мнений. Никакой свободы он в себе не несет, поскольку свобода – парное понятие, немыслимое без сопутствующей несвободы. Быть свободным человеком – значит, не сидеть в тюрьме, быть свободным от тюрьмы. Чтобы быть свободным от тюрьмы нужно быть несвободным от велений закона и т.п. Плюрализм же не может дать свободы, потому что лишен парной несвободы. Он смешивает волю и тюрьму, видит в них «две равноправные альтернативные формы сосуществования», которые «для расширения жизненного опыта», видимо, следует чередовать, как хромосомы курицы и гороха в мутанте клонирования. Походил по улице, посидел в тюрьме, и снова на улицу – вот что такое плюрализм.
Свобода не бывает сама по себе. Свободным можно быть только от чего-то конкретного. А вот плюрализм сам по себе вполне бывает. Если все считать в одинаковой степени истинным и в одинаковой степени ложным, то пределов нагромождениям «образов жизни» не будет.
Хотим мы того, или не хотим, но наше мышление устроено таким образом: в самом центре его располагается сакральное ядро. Это набор утверждений, которые не могут быть подвергнуты обсуждению, осуждению или ревизии. Собственно, само слово «утверждение» своей корнесловицей отсылает нас к «укреплению тверди», «созданию тверди», почему позднейшее словосочетание «категорическое утверждение» является тавтологией.
Утверждение – это становление человека на твердь, опираясь на которую человек может пускать мыльные пузыри гипотез и предположений.
Сакральное ядро нашего мышления притягивает и удерживает вокруг себя силой своего притяжения менее плотные слои – повседневное поведение, совокупность знаний, умений и навыков. Если что-либо разрушит сакральное ядро, то все наши знания, умения и навыки разлетятся. Это нетрудно понять: они собирались для выполнения какой-то священной цели (например, медицинские знания – для священной цели помочь людям), и с исчезновением священной цели становятся для человека не более чем хаотическим нагромождением мыслительного мусора.
Распад фундаментальной науки, превращение медицины в лавочку торговли даже не здоровьем, а иллюзиями о здоровье происходят на наших глазах, и тесно связаны с повреждением, расколом сакрального ядра нашей цивилизации. Цивилизация утратила цели – а вслед за этим потеряли смысл и средства. Точно так же с исчезновением потребности передвигаться утратит смысл транспорт, как средство передвижения.
На протяжении всей истории человечество весьма ревниво охраняло свои священные, неприкосновенные символы, что породило массу религиозных войн, расправ и т.п. Отшатнувшись от этой неприглядной реальности, человечество сделало слишком сильный крен в другую сторону. Никто из теоретиков плюрализма и мультикультуральности не задался простым вопросом – а зачем это люди тысячелетиями воевали за веру? Что, все они были сумасшедшими, и только мы одни прозрели, вправили себе мозги? Предки были идиотами, зато мы все знаем и все понимаем?
Проблема, между тем, очень серьёзна. В старой типографии, если автор вычеркнут из плана издания, то набор его книги «рассыпали», т.е. вытряхивали все буковки из рядов в хаотическую кучу. Нечто подобное – «рассыпание набора» всей цивилизации – происходит в мире плюрализма и мультикультуральности. Чудовищные зверства азиатско-африканских мигрантов в Европе и полная неспособность европейского общества хоть как-то этому противостоять, превращают мульткультурализм и плюрализм в могильщика Европы.
Не нужно путать плюрализм со свободой дискуссии. Дискуссия потому и ведется, что обе её стороны опираются на единую платформу и ищут единую истину. Дискуссия становится абсолютно бессмысленной, если люди ни в чем не разделяют взглядов друг друга и уверены в существовании множества равноценных истин. Если у тебя своя правда, а у меня своя – то о чем нам, собственно, спорить?
Возьмем практический пример. Допустим, два медика спорят о процедуре. Один утверждает, что при данной болезни прогревания полезны, другой же настаивает, что прогревания вредны. Необходимость свободы такой дискуссии очевидна для нормального общества. Однако свобода такой дискуссии бесконечно далека от маразма «множества равноправных истин» - из которого вытекает, что прогревания при данной болезни, и полезны, и вредны, и «вообще делайте что хотите». Плюралистическая медицина немыслима, она превратится в сообщество калечащих людей каждый на свой манер дегенератов.
Но ведь медицина – это всего лишь служебная подсистема общей системы целей и ценностей, устремлений и мотиваций, имя которой – ИДЕОЛОГИЯ. Медицина порождена определенной идеологией, и меняется вместе с целеполагающими установками идеологии. Например, советская медицина проводила опыты по скрещиванию обезьяны и человека. Современная медицина живет в обществе с идеологией, более близкой к христианству, а потому такие опыты представляются ей неэтичными, равно как и опыты гитлеровцев в концлагерях.
Нам в данной работе, впрочем, важны не эти перемены в технических областях, связанные с переменами в идеологической области, а совсем другое. С распадом идеологии распадается и всякая сопутствующая ей техническая дисциплина. Всякая вспомогательная система рассыпается вне той системы, которой служила. Доказательством тому служат катастрофические явления в области образования, которые мы наблюдаем вслед за крушением идеологической системы коммунизма в СССР и религиозного протестантизма на Западе. Новые поколения как-то разом потеряли и желание, и способности, и смысл постижения технических дисциплин. Когда исчезает большая и священная цель всей жизни, то все маленькие технические цели тоже теряют смысл.
Казалось бы, уроки «Закона Божьего» отнимали часы в преподавании в царской гимназии. Однако выпускник царской гимназии знал несколько языков, включая мертвые (греческий и латынь), логику и т.п. Выпускник советской школы без «Закона Божьего» с трудом осваивал один иностранный язык, а логику перенесли из школы в ВУЗ, так как детские мозги перестали её воспринимать. Выпускник современной школы не только не знает иностранных языков, но теряет уже навыки членораздельной речи, перестает и на родном-то языке изъяснятся. Очевидна колоссальная деградация образования, но мы же не можем игнорировать тот факт, что эта деградация параллельна ДЕИДЕОЛОГИЗАЦИИ образовательного процесса.
Плюрализм и мультикультуральность характерны тем, что отказываются от самого поиска единой и безусловной Истины. Всякая идеология, конечно, всегда строила себя на отрицании предыдущей. Всякая идеология ниспровергала – но чтобы утвердить. Плюрализм и мульткультуральность ничего не утверждают, но при этом ниспровергают все.
В борьбе со зверствами тоталитаризма в запальчивости эмоций люди покусились на сам принцип тотальности, т.е. цельности, полноты, всеобщности, универсальности (от позднелат. totalitas — цельность, полнота, totalis — весь, целый, полный). Но как зверства в полиции не дают оснований отменять сам институт полиции, так и зверства тотального начала, нуждаясь в коррекции и просвещении, не дают оснований для отмены самого принципа целостности и полноты.
Люди убивали и убивают любого за покушение на необсуждаемые принципы, несовместимые с осуждением. Так, например, США убили Бен Ладена, вместо того, чтобы устраивать с ним долгие дискуссии по принципу «у тебя Беня, своя правда, а у нас своя, потому убивай в строго отведенных местах наших городов, и тогда мы тоже снимем претензии». Убийство Бен Ладена было тоталитарной реакцией США, Бен Ладен не имел перед казнью разъяснения ему его прав, адвокатов, последнего слова, состязательности сторон судебной дискуссии и т.п. демократического антуража. Однако ни один психически здоровый человек не возмутился убийством Бен Ладена, понимая, что в данном случае никакие дискуссии и никакой плюрализм, никакая мультикультуральность и толерантность к «другому образу жизни» невозможна.
Правды не может быть две на земле,
Правда одна уничтожит другую…
Связь плюрализма, толерантности и мульткультуральности с диагнозом аутизма такова: в качестве промежуточного звена между ними выступает «тоталитаризм равнодушия», пофигизм. Наиболее тяжкие и запущенные формы пофигизма перерастают в аутизм. Ребенок, не получая никакого ценностного ядра в воспитании, воспитываясь в условиях тотальной терпимости ко всему, все чаще отвлекается, впадает в ступоры, совершает непонятные и необъяснимые действия. Его поступки становятся все более странными, отражая странности его мышления. По мере прогрессии расстройств мотивации пропадает вообще всякая мотивация к действию, человек замыкается, проваливается в свой внутренний мир, в котором оказывается замурованным.
Аутизм характеризуется выраженным и всесторонним дефицитом социального взаимодействия и общения, а также ограниченными интересами и повторяющимися действиями. Схожие состояния, при которых отмечаются более мягкие признаки и симптомы, относят к расстройствам аутистического спектра.
Психиатры пишут, что «генетика заболевания сложна, и в настоящий момент неясно, что больше влияет на возникновение расстройств аутистического спектра».
По приблизительной оценке, распространённость расстройств аутистического спектра составляет 6 на 1000 человек, причём у мальчиков подобные состояния отмечаются примерно в 4 раза чаще, чем у девочек. Важно отметить в канве нашей гипотезы, что число людей, у которых обнаружен аутизм, резко выросло с 1980-х годов. Именно расцвет плюрализма, толерантности и мультикультуральности совпал с расцветом аутизма, при чем именно в мужской, наиболее деятельной и активной от природы среде. При этом, как мы уже отмечали, рост продолжается.
МТРК Мир (30.03.12) сообщает: Детский аутизм в США становится все более частым явлением. Как сообщает "Интерфакс" со ссылкой на статистические данные, опубликованные в четверг американским Центром контроля и профилактики заболеваний, на сегодняшний день один из 88 американских детей страдает аутизмом. Предыдущие данные показали, что у одного ребенка из 110 детей были нарушения. Итак, с начала 80-х, с эпохи «перестройки», в которую поверил весь мир 6 аутистов на 1000 человек, затем 1 на 110, затем 1 на 88…
Динамика очевидная, и тем более странны бредовые заявления американских властей о том, что раньше, мол, аутизм просто не умели диагностировать. Уж чего-чего, а аутизм виден весьма отчетливо. Это все равно что сказать – количество безногих не выросло, просто раньше люди не замечали, что у соседа – одна нога…
Генетическая природа аутизма отнюдь не опровергает данного предположения. Для современной науки гены – это наследственная информация, очищенный от случайностей и тонкостей опыт предыдущих поколений, переданный как бы в «спрессованном» виде. Грубо говоря, если предки дурака валяли, то это портит генофонд на уровне генной памяти.
Итак, психосфера развивается, как сложная флора вокруг ядра священного утверждения. Вера во что-либо создает мотивацию действия, действие постепенно обрастает подробностями движения – это и есть наши наука, культура, цивилизация и т.п. Теперь уберем веру из схемы. Исчезнет мотивация, без мотивации прекратится действие, без действия не будет собираться попутный ему опыт рационализации и оптимизации действий. Возникнут крайняя степень равнодушия, крайняя степень неподвижности, крайняя степень отчужденности от мира. «Я родился только затем, чтобы умереть» - скажет себе человек, и сядет в ожидании смерти.
Конечно, аутисты не рассуждают так сложно, как мы, точно так же как птица в полете не вычисляет законов тяготения, площади своих крыльев и векторов скольжения при сопротивлении ветра. Птица летит по законам, которых не знает, летит инстинктивно. Подобно ей аутист (и это подтверждает множество стадий и степеней аутизма, в самых легких из которых мы легко узнаем нормального современного подростка) движется к аутизму инстинктивно, по генетически заложенной программе, например (когда предыдущие информационные воздействия отразились на биологическом составе организма) или по неосознанной тяге двигаться по линии наименьшего сопротивления.
А. Леонидов (Филиппов), специально для НСН «Венед»
